Оренбург как наказание?

Из богатой истории областного центра большинство жителей знают только то, что город «трижды зачат». Еще со школы мы помним, что в этих местах бывал Пушкин во время написания «Капитанской дочки». Сюда приезжали/привозили не за заслуги, а скорее в наказание. Вот это уже спорно… Разобраться попытались гости лекции с помощью заместителя главного редактора радио «Эхо Москвы» Максима Курникова.

«Ссыльный город у людей часто ассоциируется с местом, куда отправляли сброд. Это далеко не так! Были и бродяги, и преступники, но значительный вклад в развитие губернии внесла интеллигенция».

Спикер привел статистику, согласно которой к 1767 году количество ссыльных в Оренбург составляло 1 200 человек, из них около 200 - высокопоставленные чиновники, деятели науки и военные, попавшие в Оренбургскую губернию по политическим мотивам. Причин политической ссылки было две: измена государству (при необходимости под нее можно приписать многое) и покушение на жизнь императора (включая угрозы на словах). Грехи помельче тоже могли привести к «дальним поездкам»: это оскорбление чиновников, участие в тайных кружках, увлечение азартными играми - список провинностей был обширным.

Оренбургская губерния вобрала в себя территорию от Алма-Аты до Пермского края. Первый оренбургский губернатор Иван Неплюев, дипломат и офицер, тоже попал сюда в наказание. Однако именно ему удалось навести в регионе относительный порядок. 

Один из самых известных и в наше время губернаторов - Василий Перовский в Оренбург приехал сам. Именно ему город обязан некоторыми своими чертами, что роднят его с Северной столицей. Отчасти - от тоски по городу на Неве. Желая устроить вокруг себя достойную городскую среду, Василий Андреевич много сил и средств вложил в организацию культурного пространства в своем городе.

Но, кроме знатных особ, в город попадало и множество людей… назовем их общим словом - «диссиденты». Например, поэта Тараса Шевченко отправили в Оренбург за участие в создании радикальной организации. Имея строжайший запрет на письменную и художественную деятельность, он, тем не менее, участвовал в тайных экспедициях в казахскую степь, организуемых оренбургскими генерал-губернаторами, во время которых в качестве рисовальщика фиксировал быт местных жителей.

Вторым ярким примером является польский поэт Томаш Зан, сосланный в Оренбург за организацию тайного студенческого общества. По поручению генерал-губернатора Перовского он участвовал в ряде крупных экспедиций. Именно он стал организатором первого оренбургского музея при Неплюевском военном училище, куда передал свои коллекции, собранные во время путешествий.

Путешественник и естествоиспытатель Григорий Карелин попал в Оренбург, нарисовав в студенчестве карикатуру на Аракчеева. Из института его забрали прямиком в ссылку.

Если жизнь ссыльных интеллигентов была вполне приемлемой, и они все же могли получить помилование, то участь каторжников была весьма трагична. Время их «транспортировки» к месту отбывания наказания не входило в срок каторжных работ. Добираться приходилось, чаще всего, пешком, в цепях и кандалах, чтобы не было шансов сбежать. Работать приходилось в основном на соляных рудниках, в тяжелейших условиях, где выжить мало кому удавалось.

После польского восстания ссылка в Оренбург почти прекратилась. Губерния и так была переполнена людьми, недовольными политикой государства, что затрудняло сохранение порядка в отдаленной имперской провинции.

После революции 1917 г. Оренбург все еще продолжал считаться ссыльным местом, однако, такая мера наказания стала применяться относительно редко. Наиболее простым способом борьбы с неугодными власти людьми стал расстрел.

«Последней ссыльной стала Елена Керенская - сестра председателя временного правительства. В 1930-е годы город стал расти, развиваться, поэтому жизнь в нем перестала считаться наказанием», - заключил спикер.

В заключение лекции Максим Курников поделился с гостями перечнем источников, положенных в основу лекции, и ответил на вопросы участников.